Неточные совпадения
И тут я с печи спрыгнула,
Обулась. Долго слушала, —
Все тихо, спит семья!
Чуть-чуть я дверью скрипнула
И
вышла. Ночь морозная…
Из Домниной
избы,
Где парни деревенские
И девки собиралися,
Гремела песня складная.
Любимая моя…
В ноябре начинается снег и мороз, который к Крещенью усиливается до того, что крестьянин,
выйдя на минуту
из избы, воротится непременно с инеем на бороде; а в феврале чуткий нос уж чувствует в воздухе мягкое веянье близкой весны.
Тетки не тетки, все же родственницы, честь, значит; стали те ее склонять, принялись улещать,
из избы не
выходят.
Ночь была хотя и темная, но благодаря выпавшему снегу можно было кое-что рассмотреть. Во всех
избах топились печи. Беловатый дым струйками
выходил из труб и спокойно подымался кверху. Вся деревня курилась.
Из окон домов свет
выходил на улицу и освещал сугробы. В другой стороне, «на задах», около ручья, виднелся огонь. Я догадался, что это бивак Дерсу, и направился прямо туда. Гольд сидел у костра и о чем-то думал.
Пришедши в первый этап на Воробьевых горах, Сунгуров попросил у офицера позволения
выйти на воздух
из душной
избы, битком набитой ссыльными.
— Так ты, кум, еще не был у дьяка в новой хате? — говорил козак Чуб,
выходя из дверей своей
избы, сухощавому, высокому, в коротком тулупе, мужику с обросшею бородою, показывавшею, что уже более двух недель не прикасался к ней обломок косы, которым обыкновенно мужики бреют свою бороду за неимением бритвы. — Там теперь будет добрая попойка! — продолжал Чуб, осклабив при этом свое лицо. — Как бы только нам не опоздать.
В одной
избе, состоящей чаще всего
из одной комнаты, вы застаете семью каторжного, с нею солдатскую семью, двух-трех каторжных жильцов или гостей, тут же подростки, две-три колыбели по углам, тут же куры, собака, а на улице около
избы отбросы, лужи от помоев, заняться нечем, есть нечего, говорить и браниться надоело, на улицу
выходить скучно — как всё однообразно уныло, грязно, какая тоска!
Чаще всего я встречал в
избе самого хозяина, одинокого, скучающего бобыля, который, казалось, окоченел от вынужденного безделья и скуки; на нем вольное платье, но по привычке шинель накинута на плечи по-арестантски, и если он недавно
вышел из тюрьмы, то на столе у него валяется фуражка без козырька.
А баушка Лукерья все откладывала серебро и бумажки и смотрела на господ такими жадными глазами, точно хотела их съесть. Раз, когда к
избе подкатил дорожный экипаж главного управляющего и
из него
вышел сам Карачунский, старуха ужасно переполошилась, куда ей поместить этого самого главного барина. Карачунский был вызван свидетелем в качестве эксперта по делу Кишкина. Обе комнаты передней
избы были набиты народом, и Карачунский не знал, где ему сесть.
Старая высокая
изба, поставленная
из кондового леса,
выходила огородом на озеро.
Приехали мы в село поздно, когда там уж и спать полегли. Остановились, как следует, у овинов, чтоб по деревне слуху не было, и
вышли из саней. Подходим к дому щелкоперовскому, а там и огня нигде нет; начали стучаться, так насилу голос
из избы подали.
Однако на этот раз он окончательного решения не принял, но и домой не пошел, а когда настали сумерки,
вышел из крестьянской
избы и колеблющимися шагами направился в"свое место".
Петра Михайлыча знали не только в городе и уезде, но, я думаю, и в половине губернии: каждый день, часов в семь утра, он
выходил из дома за припасами на рынок и имел, при этом случае, привычку поговорить со встречным и поперечным. Проходя, например, мимо полуразвалившегося домишка соседки-мещанки, в котором
из волокового окна [Волоковое окно — маленькое задвижное оконце, прорубавшееся в
избах старинной постройки в боковых стенах.] выглядывала голова хозяйки, повязанная платком, он говорил...
Когда соберется довольно много народа, то атаман
выходит к оному
из избы на крыльцо с серебряною позолоченною булавою; за ним с жезлами в руках есаулы, которые тотчас идут в средину собрания, кладут жезлы и шапки на землю, читают молитву и кланяются сперва атаману, а потом на все стороны окружающим их казакам.
Улегся я на лавке. Дед и мальчишка забрались на полати… Скоро все уснули. Тепло в
избе. Я давно так крепко не спал, как на этой узкой скамье с сапогами в головах. Проснулся перед рассветом; еще все спали. Тихо взял из-под головы сапоги, обулся, накинул пальто и потихоньку
вышел на улицу. Метель утихла. Небо звездное. Холодище страшенный. Вернулся бы назад, да вспомнил разобранные часы на столе в платочке и зашагал, завернув голову в кабацкий половик…
— Полно ж упираться, лебедка,
выходи! — сказал широкоплечий Нагиба, вытащив на средину
избы Григорьевну. — Кой черт! Да это старая колдунья! — закричал он, выпустив ее
из рук.
Окончив эту умеренную трапезу, Алексей
вышел вон
из избы и минут через пять прибежал назад как бешеный.
Пристыженный колдун, не отвечая ни слова,
вышел вон
из избы; но Григорьевна, наклонясь к Кирше, сказала вполголоса...
— И впрямь пора запрягать, — сказал торопливо проезжий и, не обращая никакого внимания на поляка и казаков,
вышел вон
из избы.
Один
из дружек
вышел поспешно
из избы.
Выходя вон
из избы, Кирша повстречался в сенях хозяином и спросил его...
— Ну вот, что дело, то дело, батька! — сказал Бычура. — В этом с тобою никто спорить не станет. Ну-ка, ребята, пособите мне отнести ее в церковь… Да
выходите же вон
из избы!.. Эк они набились — не продерешься!.. Ступай-ка, отец Еремей, передом: ты скорей их поразодвинешь.
Двери отворились, и незнакомый вошел в
избу. Купец с земским прижались к стене, хозяин и хозяйка встретили его низкими поклонами; а стрелец, отступив два шага назад, взялся за саблю. Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился, молча подостлал под голову свою шубу и расположился на скамье, у передних окон. Все приезжие, кроме Кирши и Алексея,
вышли один за другим
из избы.
Незнакомый вскочил и
вышел поспешно
из избы.
Глеб вошел в
избу, посерчал на беспорядок, который невольно бросался в глаза, велел все прибрать до возвращения своего
из Комарева и сел завтракать. Ел он, однако ж, неохотно, как словно даже понуждал себя, — обстоятельство, заставившее жену повторить ему совет касательно метания крови; но Глеб по-прежнему не обратил внимания на слова ее. После завтрака он вынул
из сундучка, скрытого в каморе, деньги, оделся,
вышел на площадку, рассчитал по солнцу время, переехал Оку и бодро направился в Комарево.
За огородом, у подошвы кремнистого обрыва, высилась группа ветел; из-под корней, приподнятых огромными камнями, вырывался ручей; темно-холодною лентой сочился он между сугробами, покрывавшими подошву ската, огибал владения рыбака и, разделившись потом на множество рукавов, быстро спускался к Оке, усыпая берег мелким булыжником; плетень огорода, обвешанный пестрым тряпьем и белыми рубахами, не примыкал к
избе: между ними находился маленький проулок, куда
выходили задние ворота.
— Что ж ты меня оставил? — досадливо сказал приемыш. — Я чуть было не влопался: старуха
из избы выходила…
Вот я выбежал
из хаты, смотрю: подъехал пан, остановился, и доезжачие стали; Роман
из избы вышел, подержал пану стремя: ступил пан на землю. Роман ему поклонился.
Все офицеры выбежали
из избы; к ним присоединилось человек пятьдесят солдат. Место сражения было не слишком обширно, и в несколько минут на улице все уголки были обшарены. В кустах нашли трех убитых неприятелей, но Рославлева нигде не было. Наконец вся толпа
вышла на морской берег.
Рославлев накинул шинель ротмистра и отправился к тому месту, где был расположен обоз нашего авангарда. Повстречавшийся с ним полковой фельдшер указал ему на низкую избенку, которая, вероятно, уцелела оттого, что стояла в некотором расстоянии от большой дороги. Рославлев подошел к
избе в ту самую минуту, как
выходил из нее лекарь.
— Слушаю, ваше благородие! — Демин сделал налево кругом и
вышел вон
из избы.
Ефрейтор сделал налево кругом, притопнул ногою и
вышел вон
из избы.
Она помещалась в курной избушке [Курная избушка —
изба, которая отапливалась по-черному, без трубы: дым
из устья печи расходился по всей
избе и
выходил наружу через дверь или особое оконце.], на заднем дворе давным-давно сгоревшей и не отстроенной фабрики.
Ее материнское сердце сжалось, но вскоре мысль, что он не вытерпит мучений до конца и выскажет ее тайну, овладела всем ее существом… она и молилась, и плакала, и бегала по
избе, в нерешимости, что ей делать, даже было мгновенье, когда она почти покушалась на предательство… но вот сперва утихли крики; потом удары… потом брань… и наконец она увидала
из окна, как казаки
выходили один за одним за ворота, и на улице, собравшись в кружок, стали советоваться между собою.
Так она стояла долго, пока поезд
вышел не только
из господского дома, но даже и
из людской
избы, где все угощались у Костика и Петровны.
Что мне было делать? Чёртова баба с пьяных глаз в самом деле могла пойти в войсковую
избу, и тогда станичное начальство, строгое к разному странствующему люду, арестовало бы нас. Кто знает, что могло
выйти из этого ареста для меня и Шакро!
Из окна чердака видна часть села, овраг против нашей
избы, в нем — крыши бань, среди кустов. За оврагом — сады и черные поля; мягкими увалами они уходили к синему гребню леса, на горизонте. Верхом на коньке крыши бани сидел синий мужик, держа в руке топор, а другую руку прислонил ко лбу, глядя на Волгу, вниз. Скрипела телега, надсадно мычала корова, шумели ручьи.
Из ворот
избы вышла старуха, вся в черном, и, оборотясь к воротам, сказала крепко...
Смущение бедного мужика было так велико, что он несколько времени ходил как угорелый по
избе, заглядывал без всякой нужды во все углы, поправлял то крышку кадки, то солоницу, то кочергу и, наконец,
вышел из дому, позабыв даже накинуть на плечи полушубок.
Николай и Ольга с первого взгляда поняли, какая тут жизнь, но ничего не сказали друг другу; молча свалили узлы и
вышли на улицу молча. Их
изба была третья с краю и казалась самою бедною, самою старою на вид; вторая — не лучше, зато у крайней — железная крыша и занавески на окнах. Эта
изба, неогороженная, стояла особняком, и в ней был трактир.
Избы шли в один ряд, и вся деревушка, тихая и задумчивая, с глядевшими
из дворов ивами, бузиной и рябиной, имела приятный вид.
Баба
вышла из людской
избы и спросила, кого мне надобно.
Осень. Вечер. Месяц светит. Внутренность двора. В середине сенцы, направо теплая
изба и ворота, налево холодная
изба и погреб. В
избе слышны говор и пьяные крики. Соседка
выходит из сеней, манит к себе Анисьину куму.
И точно, так научил, что
вышел я ночью
из тюрьмы, все равно как
из избы своей.
Из-за
избы выходит крошечная девочка с малым на руках. Малый кричит.
В
избе было четверо дверей,
из которых только одна вела наружу, а в другие то и дело входили и
выходили какие-то молодые люди в длинных белых рубахах.
Из лучшей
избы вышел гусар в белом кителе и, сняв фуражку, подошел к офицерам.
Из-за дверей слышно было, как стонала Марфа и жалостно плакала девочка; потом отворилась дверь в сени, и он слышал, как мать с девочкой
вышла из горницы и прошла через сени в большую
избу.
И отправляют парнишку с Веденеем Иванычем, и бегает он по Петербургу или по Москве, с ног до головы перепачканный: щелчками да тасканьем не обходят — нечего сказать — уму-разуму учат. Но вот прошло пять лет: парень
из ученья
вышел, подрос совсем, получил от хозяина синий кафтан с обувкой и сто рублей денег и сходит в деревню. Матка первое время, как посмотрит на него, так и заревет от радости на всю
избу, а потом идут к барину.
Тогда я решил посмотреть, что это их выманило
из избы в туман и холод. Спал я одетый, поэтому мне не нужно было много времени, чтобы натянуть сапоги и пальто и
выйти…
Сцена представляет улицу. Справа старики сидят на бревнах, между ними дед. В середине водят хороводы бабы, девки в парни. Играют плясовую и пляшут.
Из избы слышатся шум, пьяные крики;
выходит старик и кричит пьяным голосом; за ним хозяин, уводит его назад.
Мало успокоили Фленушкины слова Алексея. Сильно его волновало, и не знал он, что делать: то на улицу
выйдет, у ворот посидит, то в
избу придет, за работу возьмется, работа
из рук вон валится, на полати полезет, опять долой. Так до сумерек пробился, в токарню не пошел, сказал старику Пантелею, что поутру угорел в красильне.